Неточные совпадения
— Я думаю, надо иметь большую
силу для охоты на медведей, — сказал Алексей Александрович, имевший самые туманные
понятия об охоте, намазывая сыр и прорывая тоненький, как паутина, мякиш хлеба.
— Это напрасно. Здесь есть хорошенькие, да и молодому человеку стыдно не танцевать. Опять-таки я это говорю не в
силу старинных
понятий; я вовсе не полагаю, что ум должен находиться в ногах, но байронизм [Байрон Джордж Ноэль Гордон (1788–1824) — великий английский поэт; обличал английское великосветское общество; был в России более популярен, чем в Англии. Байронизм — здесь: подражание Байрону и его романтическим героям.] смешон, il a fait son temps. [Прошло его время (фр.).]
Англичане — наиболее отвечают
понятию нация, это народ одной крови, крепко спаянный этим единством в некую монолитную
силу, которая заставляет работать на нее сотни миллионов людей иной крови.
«Представление отечество недоступно человеку массы. “Мы — не русские, мы — самарские”. Отечество — это
понятие интеллектуальной
силы. Если нет знания истории отечества, оно — не существует».
Сквозь обветшавшую и никогда никуда не пригодную мудрость у нее пробивалась живая струя здравого практического смысла, собственных идей, взглядов и
понятий. Только когда она пускала в ход собственные
силы, то сама будто пугалась немного и беспокойно искала подкрепить их каким-нибудь бывшим примером.
Если бы
силы мои достаточны были, представил бы я, как постепенно великий муж водворял в
понятие свое
понятия чуждые, кои, преобразовавшись в душе его и разуме, в новом виде явилися в его творениях или родили совсем другие, уму человеческому доселе недоведомые.
Следуя сему правилу, доколе
силы разума не были в вас действующи, не предлагал я вам
понятия о всевышнем существе и еще менее об откровении.
Он видит, что зло существует, и желает, чтобы его не было; но для этого прежде всего надо ему отстать от самодурства, расстаться с своими
понятиями о сущности прав своих над умом и волею дочери; а это уже выше его
сил, это недоступно даже его
понятию… и вот он сваливает вину на других: то Арина Федотовна с заразой пришла, то просто — лукавый попутал.
Надя не приучена к тому, чтобы сохранить власть над собою, и остаться верною своим
понятиям из внутреннего убеждения в их правоте и
силе; у нее скромность и честность имеют прямую цель — сохранить себя для замужества…
В Авдотье Максимовне не развито настоящее
понятие о том, что хорошо и что дурно, не развито уважение к побуждениям собственного сердца, а в то же время и
понятие о нравственном долге развито лишь до той степени, чтобы признать его, как внешнюю принудительную
силу.
Картиной этою как будто именно выражается это
понятие о темной, наглой и бессмысленно-вечной
силе, которой всё подчинено, и передается вам невольно.
Мы должны были в последних главах показать ее обстановку для того, чтобы не возвращаться к прошлому и, не рисуя читателю мелких и неинтересных сцен однообразной уездной жизни, выяснить, при каких декорациях и мотивах спокойная головка Женни доходила до составления себе ясных и совершенно самостоятельных
понятий о людях и их деятельности, о себе, о своих
силах, о своем призвании и обязанностях, налагаемых на нее долгом в действительном размере ее
сил.
Я и прежде составил себе
понятие, что Прасковья Ивановна — какая-то
сила, повелительница, нечто вроде покойной государыни, а теперь еще больше утвердился в моих мыслях.
Одним словом, из всего видно, что выражение «государство» даже в
понятиях массы культурных людей не представляет ничего определенного, а просто принадлежит к числу слов, случайно вошедших в общий разговорный язык и
силою привычки укоренившихся в нем.
Чем более сгущалась темнота, тем громче кричали гады. Голоса их составляли как бы один беспрерывный и продолжительный гул, так что ухо к нему привыкало и различало сквозь него и дальний вой волков, и вопли филина. Мрак становился гуще; предметы теряли свой прежний вид и облекались в новую наружность. Вода, древесные ветви и туманные полосы сливались в одно целое. Образы и звуки смешивались вместе и ускользали от человеческого
понятия. Поганая Лужа сделалась достоянием
силы нечистой.
Серебряный опустил голову. Вскипевшее в нем негодование уступило место строгим
понятиям долга, в которых он был воспитан и которые доселе свято хранил в своем сердце, хотя и не всегда был в
силах им покоряться.
С негодованием рассказал он мне про Фому Фомича и тут же сообщил мне одно обстоятельство, о котором я до сих пор еще не имел никакого
понятия, именно, что Фома Фомич и генеральша задумали и положили женить дядю на одной престранной девице, перезрелой и почти совсем полоумной, с какой-то необыкновенной биографией и чуть ли не с полумиллионом приданого; что генеральша уже успела уверить эту девицу, что они между собою родня, и вследствие того переманить к себе в дом; что дядя, конечно, в отчаянии, но, кажется, кончится тем, что непременно женится на полумиллионе приданого; что, наконец, обе умные головы, генеральша и Фома Фомич, воздвигли страшное гонение на бедную, беззащитную гувернантку детей дяди, всеми
силами выживают ее из дома, вероятно, боясь, чтоб полковник в нее не влюбился, а может, и оттого, что он уже и успел в нее влюбиться.
Развитие творческих
сил народа с целью столь беспрепятственного взыскания податей и сборов, которое исключало бы самое
понятие о «недоимке»; изыскание новых источников производительности, в видах воспособления государственному казначейству, и, наконец, упразднение военных экзекуций, как средства, не всегда достигающего цели и притом сопряженного с издержками для казны, — вот вся сущность чухломской конституции.
Целая жизнь, долгая жизнь с мужем-неровней, которого она при всей любви не может вполне уважать, беспрестанное столкновение совсем различных
понятий, противоположных свойств, наконец частое непонимание друг друга… и сомнение в успехе, сомнение в собственных
силах, в спокойной твердости, столько чуждой ее нраву, впервые представилось ей в своей поразительной истине и ужаснуло бедную девушку!..
Да еще мало того, как бы она осмелилась не верить да допытываться, когда старшие и лучшие люди так положительно успокоиваются в убеждении, что принятые ими
понятия и образ жизни — наилучшие в мире и что все новое происходит от нечистой
силы?
Вся его
сила заключена именно в этом негодяйстве; в нем, да еще в эпидемически развившейся путанице
понятий, благодаря которой, куда ни глянешь, кроме мути, ничего не видишь.
Жадов. Какой я человек! Я ребенок, я об жизни не имею никакого
понятия. Все это ново для меня, что я от вас слышу. Мне тяжело! Не знаю, вынесу ли я! Кругом разврат,
сил мало! Зачем же нас учили!
Но, отдавая так много
силы этой погоне за рублем, он не был жаден в узком смысле
понятия и даже, иногда, обнаруживал искреннее равнодушие к своему имуществу.
— От него-с! — отвечал Миклаков. — Мы с князем весьма еще недолгое время знакомы, но некоторое сходство в
понятиях и убеждениях сблизило нас, и так как мы оба твердо уверены, что большая часть пакостей и гадостей в жизни человеческой происходит оттого, что люди любят многое делать потихоньку и о многом хранят глубочайшую тайну, в
силу этого мы после нескольких же свиданий и не стали иметь никаких друг от друга тайн.
Чем дольше девочка училась там, чем дальше и дальше шло ее воспитание, тем как-то суше и неприветливее становилась она к матери и почти с гневом, который едва доставало у нее
сил скрывать, относилась к образу ее жизни и вообще ко всем ее
понятиям.
Евсеич не имел
понятия об уменье удить и потащил изо всей
силы, как говорится, через плечо на вынос; рыба, вероятно, запуталась за траву или за камыш, удилище было просто палка, и леса порвалась: так мы и не видали, какая это была рыба.
Опирать всю
силу государства на войске было свойственно тому времени, когда высшие
понятия о благе и величии народов не были еще выработаны.
Таковы были
понятия о высших
силах у тех людей, от которых так счастливо удален был Петр во время своего детства.
Без сомнения, великие исторические преобразователи имеют большое влияние на развитие и ход исторических событий в свое время и в своем народе; но не нужно забывать, что прежде, чем начнется их влияние, сами они находятся под влиянием
понятий и нравов того времени и того общества, на которое потом начинают они действовать
силою своего гения.
Как видим, круг деятельности творческих
сил поэта очень мало стесняется нашими
понятиями о сущности искусства.
Это введение
понятия о судьбе в науку посредством эстетического воззрения на сущность трагического было сделано с чрезвычайным глубокомыслием, свидетельствующим о великой
силе умов, трудившихся над примирением чуждых науке воззрений на жизнь с
понятиями науки; но эта глубокомысленная попытка служит решительным доказательством того, что подобные стремления никогда не могут быть успешны: наука может только объяснить происхождение фантастических мнений полудикого человека, но не примирить их с истиною.
Если так, то гораздо неодолимее потребность спать: самый страстный любовник едва ли может пробыть без сна четверо суток; гораздо неодолимее потребности «любить» потребность есть и пить: это истинно безграничная потребность, потому что нет человека, не признающего
силы ее, между тем как о любви очень многие не имеют и
понятия; из-за этой потребности совершается гораздо больше и гораздо труднейших подвигов, нежели от «всесильного» могущества любви.
Такой вопрос рождается тем естественнее, что под «идеею» [у Гегеля] понимается «общее
понятие так, как оно определяется всеми подробностями своего действительного существования», и потому между
понятием идеи и
понятием жизни (или, точнее,
понятием жизненной
силы) есть прямая связь.
Совершенно излишне пускаться в подробные доказательства мысли, что красотою в царстве животных кажется человеку то, в чем выражается по человекообразным
понятиям жизнь свежая, полная здоровья и
сил.
Следствием жизни в довольстве при большой работе, не доходящей, однако, до изнурения
сил, у молодого поселянина или сельской девушки будет чрезвычайно свежий цвет лица и румянец во всю щеку — первое условие красоты по простонародным
понятиям.
С этой же минуты он окончательно делается продуктом принявшей его среды. Являются особенные обряды, своеобразные обычаи и еще более своеобразные
понятия, которые закрывают плотною завесой остальные обрывки воспоминаний скудного школьного прошлого. Безазбучность становится единственною творческою
силой, которая должна водворить в мире порядок и всеобщее безмолвие.
Напротив! все недавно здесь бушевавшее рабство присмирело и замолкло при виде
сил, о которых рабы вовсе не имели никаких
понятий, а боярин хоть и имел, да позабыл давно.
Вот на таких-то обедах, посидевши я голодным, совсем было исчах и решился поддержать
силы и здоровье своим произведением. Заказал в этом чудном Лондоне, где я, по необходимости, квартировал, свои собственные блюда: борщ с молодою индейкою, поросенок в хрену, сладкое, утку с рыжиками, гуся жареного с капустою и вареники. Только вообразите же! глупый кухарь отказался готовить, что у него таких продуктов нет, а о варениках он и
понятия не имел.
Отвлеченные
понятия заменились у них живыми представлениями, подробности частных фактов обрисовались ярче и отняли много
силы у общих определений.
Бывает время, когда народный дух ослабевает, подавляемый
силою [победившего класса], естественные влечения замирают на время и место их заступают искусственно возбужденные, насильно навязанные
понятия и взгляды в пользу победивших; тогда и литература не может выдержать: и она начинает воспевать нелепые и беззаконные затеи [класса] победителей, и она восхищается тем, от чего с презрением отвернулась бы в другое время.
Между тем и благотворная
сила природы не может не быть замечена человеком, раз уже отличившим себя от неё, и таким образом, вместе с
понятием о тёмной
силе, является и сознание
силы светлой и доброй, покровительствующей человеку.
Отсюда развивается мало-помалу
понятие о тёмных
силах, постоянно вредящих человеку.
Вот начало того дуализма, который находим мы в основании всех естественных религий: Вишну и Шива, Ормузд и Ариман, Белбог, и Чернобог, и проч., и проч., служат олицетворением первоначальных
понятий человека о
силах природы…
Я начал с «Путешествия Младшего Костиса» и, развернув книгу, прочел на странице 169-й: «Человек зрит мыслию
силы, действия, следствия и произведения: в сем заключается основание всех его
понятий.
Его
понятия о чести, добре и правде перепутаны, его стремления мелки, круг зрения узок, страсти никогда не сдерживаются рассудком, внутренняя
сила, не находя себе правильного, естественного исхода, разражается только домашнею грозою.
Когда-то любили у нас Гофмана, и была когда-то переведена его повесть о том, как по странному случаю глаза господина Перигринуса Тисса получили
силу микроскопа, и о том, каковы были для его
понятий о людях результаты этого качества его глаз.
Немногие, самые храбрейшие, кое-как успевают еще собрать все свои
силы и косноязычно выразить что-то, дающее смутное
понятие о их мыслях; но вздумай кто-нибудь схватиться за их желания, сказать: «Вы хотите того-то и того-то; мы очень рады; начинайте же действовать, а мы вас поддержим», — при такой реплике одна половина храбрейших героев падает в обморок, другие начинают очень грубо упрекать вас за то, что вы поставили их в неловкое положение, начинают говорить, что они не ожидали от вас таких предложений, что они совершенно теряют голову, не могут ничего сообразить, потому что «как же можно так скоро», и «притом же они — честные люди», и не только честные, но очень смирные, и не хотят подвергать вас неприятностям, и что вообще разве можно в самом деле хлопотать обо всем, о чем говорится от нечего делать, и что лучше всего — ни за что не приниматься, потому что все соединено с хлопотами и неудобствами, и хорошего ничего пока не может быть, потому что, как уже сказано, они «никак не ждали и не ожидали», и проч.
Литература в нашей жизни не составляет такой преобладающей
силы, которой бы все подчинялось; она служит выражением
понятий и стремлений образованного меньшинства и доступна только меньшинству; влияние ее на остальную массу — только посредственное, и оно распространяется весьма медленно.
Довольно трудно было понять, чего именно она боялась со стороны современных титанов русской мысли, — их ли
силы и отваги, или их слабости и жалкого самомнения; но, улавливая кое-как, с помощью наведения и догадок, «головки и хвостики» собственных мыслей княгини, я пришел к безошибочному, на мой взгляд, убеждению, что она всего определительнее боялась «нецеломудренных намеков», которыми, по ее
понятиям, была вконец испорчена вся наша нескромная литература.
С. 306–309.] западного типа, религиозно-соотносительное, а до известной степени и эквивалентное в тоносе [Тонос — букв.: напряжение, в переносном смысле «
сила»;
понятие стоической философии, означающее напряжение, интенсивность космического духа (пневмы).] своем нашему русскому хлыстовству.